Взаимной любовью свидетельствовать истину православия...

Сегодняшний эфир мы посвящаем теме, которая сейчас волнует православных во всем мире, связанной с теми контактами, которые сейчас происходят между Русской Зарубежной Церковью и Русской Православной Церковью при посредничестве Президента РФ Владимира Путина, которые особенно сейчас наиболее ярко проявились в последнем визите Президента в США.

Безусловно, тема этих  взаимоотношений сложная, непростая, отягощена очень многими историческими проблемами и спорами, которые возникали между той частью Церкви, которая ушла в эмиграцию, которая начала свое существование в так называемом «свободном мире» и той частью Церкви, которая осталась на Родине и попала под тяжелейший гнет государственной машины, которая вся была направлена на уничтожение Церкви как таковой, на уничтожение истории России, на передел, переосмысление всего исторического пути. Безусловно, здесь вот эти две стороны вынуждают в какой-то степени некоторых думать о «белых» и «красных», делить русских людей на «правых» и «левых», а на этом разделении строить те или иные доктрины или отношение к этому вопросу.

Я бы хотел сказать, что, безусловно, исторически получилось так, что идеология Русской Зарубежной Церкви сформировалась, во многом, в совершенно новых условиях – под знаменем борьбы с советской властью, а идеология Патриаршей Церкви, так или иначе, сформировалась в условиях гнета и в условиях того, что Церковь-Мать признала существующую власть как некое Божие попущение. Я думаю, что не следовало бы придавать Декларации митрополита Сергия 1927 года такого значения, как некоторые сейчас представляют (кстати, многие из них - не читавшие текста Декларации). Если меня сейчас слушают люди, которые особенно возмущаются по поводу Декларации, пусть они сами себя спросят: а читали ли они полный текст ее? Уверен, что большинство скажут, что собственно полный текст они нигде и не могли найти, потому что текст этот довольно редкий. Но вот мне, как человеку, который читал этот текст, совершенно понятно, что текст этой Декларации не мог родиться в обычных условиях: безусловно, он явился плодом того давления, которое оказывалось лично на митрополита Сергия и на всю Церковь. Безусловно, этот текст родился в связи с тем, что, зная о планах советской власти о полном уничтожении Церкви, нужно было сделать какую-то видимость возможности существования Церкви в этих условиях. Много зависело от ситуации в России того времени: 1927 год – это еще то время, когда бесчинствовала та группа революционеров именно тех, кто был одержим идеей создания такого «всемирного Интернационала», в основном, люди нерусской национальности (большинство из них относится к еврейской национальности), и люди, которым ничего русское в принципе дорого не было (это в основном те, кто находились за чертой оседлости очень многие годы, о чем прекрасно пишет А. И. Солженицын в одной из своих последних опубликованных работ «Двести лет вместе»). Я всем радиослушателям рекомендую прочитать этот замечательный академический труд о взаимоотношениях между великим русским народом и еврейским народом, который 200 лет находился в тесном соприкосновении после екатерининского времени. И вот эти интернационалисты, эти революционеры, глобалисты своего рода того времени, они ставили задачу стирания всякой национальной идентификации, безусловно, стирание всякой религии, уничтожения христианства. Для них это было знаменем, было зерном того, что происходило в России.

Недавно мне довелось совершить поездку по северу России в Великий Устюг, в Тотьму, в эти замечательные святые места, и очень много интересного я выслушал там от местных историков, которые рассказывали, как происходили эти события. Например, в Великом Устюге народ восстал против уничтожения храмов. До тех пор, пока не приехала в Великий Устюг Розалия Землячка (безусловно, это псевдоним) и не подвергла жесточайшим кровавым репрессиям даже руководство местных коммун. А советская власть очень интересно в Великом Устюге устанавливалась: в присутствии полицейского начальства и городского головы был спущен один флаг и поднят другой флаг. А все продолжало действовать как раньше до приезда вот этих интернационалистов-революционеров, на которых делалась основная ставка. И вот, действительно, в 1927 году они были очень сильны, до определенного времени продолжалась их практически безраздельная власть. И Сталин пытался именно в борьбе за власть что-то сделать, чтобы ограничить их влияние. Я уверен, что именно вот этот момент его деятельности не был связан с какой-то серьезной идеологической и тем более духовной подоплекой, потому что он боролся за жизнь, за власть, за безраздельное владычество в стране. Поэтому те процессы, которые начали проходить после 1930 года, связанные с разоблачением так называемых «врагов народа», в основном, были направлены на устранение вот этой интернациональной верхушки, чтобы расчистить Сталину путь к безграничной и безраздельной власти. Он был очень последовательным в своих действиях, и в течение 30-х годов, вплоть до 40-го года, он уничтожил практически всю эту еврейскую верхушку и сумел поставить людей совершенно других, сумел произвести вот эту замену во властных структурах. Может быть, это не окончательно он сделал, это наступило в более позднее время, под влиянием Второй мировой войны, которая для России стала Великой Отечественной войной. В этой войне произошел самый главный, самый серьезный перелом в отношении Сталина к Церкви. Поскольку воспринимал он ее враждебно (это было связано, видимо, с его внутренним миром, его неприятием Церкви после того, как он был отчислен из семинарии, после того, как он сам обезверился, как в нем произошел какой-то коренной серьезный внутренний перелом). И вот под натиском внешнего врага для него наступила переоценка ценностей во многом именно по отношению к Православию. Я не могу и не собираюсь здесь апологетировать личность Сталина, как сейчас делают многие, стремящиеся красить в черное или в белое. Если Сталина все демократы всегда красят в черное, то многие патриоты – всегда в белое. Я думаю, что не следует этого делать. То, что он сделал, будет судить Господь. Но факт его примирения внутреннего с Церковью, он неоспорим. И он связан с тем знаменитым случаем, когда он принимал трех наших руководителей церковных, когда он велел выпустить из лагерей всех священнослужителей, когда он создал целое министерство по делам именно Русской Православной Церкви, - все это говорит о том, что действительно это были факты. И в войне они сыграли очень серьезную роль. Ведь, смотрите, в 40-е годы, в начале войны почти все население было дореволюционного, царского времени, только самая молодежь родилась после революции. А основная масса населения родилась и воспитывалась, в общем-то, в то время, когда не было таких страшных гонений и Церковь была государственной религией в России. Безусловно, этот менталитет в целом населения России – он и принял это обращение к Церкви. Нельзя сказать, что Сталин «создал новую Церковь» (как сейчас говорят некоторые оголтелые и совершенно бессовестные идеологи, в том числе, вышедшие из Зарубежной Церкви в очередной раскол). Он ничего не создавал – Церковь жила, Церковь не умирала и не умерла. Более того, вот этой внутренней свободы у Церкви никто не мог бы отнять и никогда не мог бы отнять. И мы видим это на примере раннехристианского мученичества, и то же самое мы видим на примере Российской Голгофы: Церковь не умерла, ее не надо было создавать заново!

И несмотря на то, что во внешней своей политике она отказалась от противления советской власти, от какой-то деятельности, направленной на изменение государственного строя, но все-таки духовно она сохранила свою чистоту и сохранила исповедание истины Христовой веры, сохранила тех людей, которые являлись ее паствой. Она давала возможность людям приходить к спасению своей души. Церковь не требовала от людей признания советской власти, никогда с этим не выступала. Если мы сейчас будем вспоминать, что кто-то из священнослужителей, которые в 60-е годы потом публично отрекались от веры, сотрудничали с теми или иными органами и т.д., то безусловно, можно сказать, что в семье всегда не без урода, и если люди действительно занимались доносительством или какими-то открытыми действиями, направленными против своей паствы, то Бог им судья! Бог будет судить их жестоко, потому что это противоречит самой сути христианского пастырства! Если человек преступник, то по слову Господню, он будет иметь часть «с сатаною и с аггелами его». То есть, он преступает самое главное таинство – таинство общения паствы со своим пастырем, разрушает связь паствы со Христом таким образом.

Я думаю, что недаром я довольно времени уделил этой теме, потому что сейчас стало модным нападать на Московскую Патриархию. Многие распространяют какие-то печатные издания, какую-то риторику совершенно нецерковную… Это противно Церкви. На самом деле, Церковь несла свое исповедническое служение, несмотря на все гонения, на все трудности… В этом смысле примеры наших современных пастырей старшего поколения очень ярки. Если мы возьмем, скажем, известного всей России пастыря, монаха о. Иоанна (Крестьянкина), который служил в Москве, переводился неоднократно из прихода в приход по требованию уполномоченных, который потом попал в тюрьму и пронес этот свой крест, - как могут относить к нему какие бы то ни было упреки в отношении исполнения им его пастырского долга! А таких, как он, было очень много, и он сам об этом говорит, и мы сами тоже это знаем, что исповедничество было присуще истинно верующим русским православным пастырям, которые остались здесь и пронесли своей крест. Поэтому любой упрек, как бы высказанный обще, он может оказаться пощечиной для тех людей, которые вынесли всю тяготу лишений, всю тяготу исповедничества в тот страшный исторический период.

И вот, Вторая мировая война (для нас – Великая Отечественная война), я думаю, что многие радиослушатели имеют родственников, или живых, или уже умерших, к сожалению, потому что времени уже прошло много, тех, кто сражался за свою Родину. Сегодня стало модным рассказывать всякие новые интерпретации и говорить, что – нет, не то они делали: сражались за Родину, а надо было переходить во власовскую армию и сражаться против Сталина (то бишь, против своей же Родины, только называть ее по-другому). Я хочу предостеречь многих из тех, кто стремится опять же выкрашивать в черные и белые тона, или в красные и белые тона. Те страшные события, отголоски которых мы видим сегодня, в связи с общением митрополита Лавра с Президентом Путиным и будущими контактами, - нужно как раз уврачевать те страшные последствия великого разрушения великой русской Империи – Великой Российской Империи. Вот в чем суть: царь был тем Удерживающим, который сдерживал зло. И царя вынудили, во-первых, отказаться от этой власти, во-вторых, его мученически умертвили вместе со всей Семьей. И, безусловно, после падения Удерживающего открылся путь злу, которое стало захватывать не только Россию, но и весь мир. И вот дать правильную оценку и сейчас собраться нам, поняв вот эту страшную перспективу, которая ждет все человечество, если мы не сможем как-то противиться этому злу – это самая ванная задача и для Русской Зарубежной Церкви и для нас с вами, для тех, кто живет в России и кто принадлежит по рождению, по вере, по убеждению своему – к Патриаршей Церкви в России, кто чтит и глубоко уважает и Святейшего Патриарха, и свое священноначалия. А в этом и есть залог церковности. Поэтому я считаю, что никакого такого пересмотра или публичного покаяния тем более (как некоторые горячие головы говорят), нельзя допустить. Такое шоу устраивать для наших врагов – это подобно тому, как немцев заставляют все время испытывать комплекс вины и быть связанными вообще в своей национальном самосознании. Я думаю, что не следует этого делать. Следует именно проявить братскую любовь – ту любовь, которая завещана нам Господом нашим Иисусом Христом. Кстати говоря, вот тот ответ митрополита Лавра на письмо Святейшего Патриарха, где он с благодарностью принял приглашение Святейшего – это есть тоже проявление любви Христовой. Я думаю: дай Бог! Молюсь и думаю, что каждый из нас, верующих людей, будет молиться о том, чтобы именно эта любовь Христова преодолела и победила все средостения, все взаимные обиды и упреки, которые могут слышаться со стороны Зарубежной или со стороны Матери-Церкви здесь, в нашем Отечестве. Не должно быть разделений, ибо это разделение – от духа века сего. А соединение во Христе – это есть то, что угодно Богу. Поэтому, безусловно, вот эти контакты, происшедшие сейчас, являются событием историческим, как бы они ни интерпретировались кем-то. Я думаю, это положит начало серьезному процессу, который очень непрост. Действительно, преодолеть сразу все трудности невозможно, наверное, но нужно к этому стремиться. Я думаю, что с течением времени Господь управит весь этот процесс в благодатное и спасительное русло, чтобы не взаимными упреками, а взаимной любовью мы свидетельствовали миру об истине Православия!