20.03.2013 11:20:17
Евгений Никифоров: Сегодня мы беседуем с неожиданным гостем. Мы находимся на острове Родос, это посреди Эгейского моря, кругом бушуют волны... Здесь проходит Международный форум «Диалог цивилизаций». На этом форуме мы встретились с крупным французским писателем Владимиром Николаевичем Волковым. Владимир Николаевич, к сожалению, вы пишете по-французски и ваше творчество не очень известно русскому читателю, хотя только что в издательстве «Амфора» вышел ваш новый роман. И этот роман может быть интересен православному читателю, потому что, как вы мне сказали в начале нашей беседы, он посвящен религиозной теме. Писать же религиозные сочинения достаточно сложно. Так что, это чисто религиозное произведение или все-таки художественное?
Владимир Николаевич Волков: Конечно, это художественное сочинение. Я – художник, а не богослов, но я православный человек. И это, между прочим, не роман, это серия из девяти рассказов об ангелах. Некоторые рассказы взяты прямо из Библии, некоторые – целиком вымышленные, некоторые – и так, и эдак. Это сочинение читали и разные священники православные, никто меня не укорил ни в какой ошибке. Тем не менее, отметили, что моя мысль довольно дерзкая: может быть, я захожу немного дальше, чем это было бы нужно, но до сих пор это никого не оскорбляло. Например, Евангелие нам говорит, что в Гефсиманском саду ангелы утешали Господа нашего Иисуса Христа. Ну вот, расскажите это с точки зрения того ангела, который Его утешал…
Е. Никифоров: Действительно, дерзко думать и выступать за ангела…
В. Волков: Да, дерзко, но я думаю, что можно это сделать по-православному! У меня так выходит, что в конце концов ангелу так жаль Господа Иисуса Христа, что и Христос его утешает. Не он уже утешает Христа, а Христос его утешает! Я не знаю, как вы относитесь к аду, но представим себе, что в аду сидят только те грешники, которые хотят там сидеть. В конце концов, их всех выпустили, а один – не хочет выходить. Вот что Бог должен сделать, чтобы его, в конце концов, как-то высвободить, этого грешника из ада? «Я хочу там сидеть!..» Пошлет, наверное, какого-то ангела, который будет его уговаривать? Вот и напишите их разговор…
Что делал Ангел-хранитель Иуды? Что ему было поручено: спасать Иуду или, наоборот, как-то довести его до этого преступления? Напишите рассказ!..
Это совсем не последняя моя книга, я написал ее во Франции уже несколько лет тому назад, но она первая, которая была переведена в России. Надо сказать, что мне довольно горько, потому что я получаю всякие каталоги из России: переводят всякую дребедень, в том числе и бездарную вообще, а меня почему-то не переводят! Так что это первая ласточка.
Е. Никифоров: Но сейчас вы закончили новое сочинение – это большой роман, посвященный уже церковной жизни современной России, совершенно недавнему ее прошлому. И, насколько я знаю, эта книга будет издана в ближайшее время тоже на французском языке. Мы надеемся, что и она будет переведена на русский язык, потому что, конечно – история об ангелах – это интересное чтение, и интересно будет узнать, как православный человек, православный писатель и глубокий художник, который работает в контексте грандиозной европейской христианской культуры осмысливает это. И не так дерзко, как это делают нынешние концептуалисты и постмодернисты, например, для которых это игра…
В. Волков: Нет, нет, нет… Я стараюсь совершенно оставаться в рамках Православия, иногда прошу какого-нибудь богослова прочитать то, что я написал, чтобы быть уверенным, что я никаких глупостей не написал. Чтобы все было как-то приемлемо для православного человека. А этот роман – да, я его закончил только что для издателя, он будет напечатан в январе. Что в его начале? То, что, как вы знаете лучше меня, где-то в 1978 году один русский архиепископ (называть его сейчас не буду, потому что я исходу не из его личности, а из вымышленной личности), русский (правильнее сказать, наверное, советский - в то время) архиепископ, который, может быть, и имел какую-то связь с властью гражданской, почему-то отправился к новоизбранному папе. Папа его почему-то принял на шестой день своего царствования, и русский архиепископ умер в объятиях папы. Папа после этого сказал, что у них был таинственный разговор: что «ему никто никогда так красиво о Церкви не говорил, как этот схизматик», но что это – тайна, что он не может рассказать то, что он ему говорил. И через двадцать дней после этого сам папа тоже умер! Конечно, говорили, что его убили (что мне кажется довольно вероятным, потому что он, вероятно, собирался «почистить конюшни» Ватикана). Почему он принял русского архиепископа, мы не знаем, здесь какая-то тайна… И я сначала, исходя из личности этого архиепископа, понял, что – нет, это невозможно: если пишешь роман, то нужно писать роман! То есть мой архиепископ старше, бывший военный, с совершенно особой биографией, пошел он в священники по особой причине… Роман будет по-французски называться «Гость папы». Для меня главное – это биография этого русского человека, который замешан в разные – чистые и не чистые – дела, миссия которого была всю его жизнь: как-то «обмануть черта». Знаете такие русские сказки: солдат возвращается с войны и как-то обманывает черта? Так вот, миссия моего архиепископа та же: как-то обмануть черта. Но чтобы обмануть его, надо с ним поиграть. И тут вопрос – как далеко можно в этом идти? Это одна сторона. Другая сторона – это размышление о Церкви, о том, что такое распря между так называемым католичеством и так называемым православием, что это значит, какая возможность помолиться вместе… Не пришло ли время, когда, с одной стороны, мусульмане, а с другой – атеисты, - как-то объединиться? Я не хочу сказать: войти в какую-то единую церковь, может быть, это даже утопия, может, это даже не нужно, но в конце концов, понять, что мы – единственные люди на свете, которые верим, что Бог стал человеком! Правда, ни буддисты, ни мусульмане – конечно, это уважаемые религии, я нисколько не хочу их задеть – но мы единственные люди, которые верим в такую невероятную вещь: Творец стал тварью! Это так абсурдно, что должно быть правдой! И католики, и мы в это верим. Может быть, надо подумать об этом!..
Е. Никифоров: Но все же, вы говорите, что отошли от каких-то деталей, от исторической правды и сочиняете роман по мотивам каких-то реальных событий. В таком случае, что для вас все же главное: этот человек или эпоха? Зачем, собственно, вы писали этот роман?
В. Волков: Зачем я этот роман написал… Простите, но по-моему, это вопрос, который никакой писатель никогда перед собой не ставил…
Е. Никифоров: Но журналисты ставят такие вопросы! Может быть, он и не совсем корректен, но интересен ваш ответ…
В. Волков: Я понимаю, догадываюсь… Для меня разница между журналистом и писателем такая: у журналиста, как я считаю, тоже есть творчество, но он должен писать «с открытыми глазами». А писатель должен писать «с закрытыми глазами». Я стараюсь писать вообще, во-первых, те романы, которые, кроме меня, никто не может написать (потому что иначе не стоит, ведь если кто может лучше написать, то зачем мне это делать?), а во-вторых я стараюсь писать как-то по заказу. Вдруг приходит откуда-то (не знаю, откуда, по какой-то сверхъестественной «почте») заказ: «напиши вот такую историю!» И тут какой-то зародыш получается, начинаешь об этом думать, и иногда понимаешь: нет, показалось, что есть такой заказ, на самом деле такого заказа нет, ничего не получится! А иногда заказ как-то воплощается… Я вам скажу другую вещь: несколько лет тому назад я получил заказ. Я как православный человек, молюсь о своих умерших – о семье, о родных, о друзьях и т.д. Более или менее, каждый день, стараюсь каждый день. И вот почему-то мне пришел заказ написать книгу о всех этих людях! По главе: рассказать о каждом человеке, что я о нем помню, что я о нем знаю… Это было очень сложно, потому что о мертвых зла говорить нельзя. Но можно их описывать – как иконы пишут: увидеть в них икону того человека, которым они должны бы были, может быть, стать. Вот я и написал книгу, тоже по заказу. Почти все мои книги написаны по заказу!
Е. Никифоров: Конечно, эта ваша «творческая лаборатория» весьма интересна. Но все ли вы творите за писательским столом или все же предпринимаете некие изыскания (археологические, исторические), путешествуете по местам жизни вашего героя? Собственно, вы даже немножко выдали мне эту информацию, что вы ездили в Ватикан, смотрели эти места и даже были хорошо приняты?
В. Волков: Я был принят в Ватикане так, как никакой католик там принят не был, да и не будет, по-моему! Да, конечно, нужно знакомиться с местами, просто чтобы вздора не писать. Я ездил в Португалию, чтобы посмотреть то место, где, по-видимому, Богородица являлась этим пастухам, потому что это – важная пружина в моем романе. И, между прочим, настоящий русский архиепископ, который встречался с папой, он тоже ездил в Португалию и осматривал эти места. Что, вообще говоря, довольно странно для русского архиепископа – почему он поехал в Португалию и осматривал места, где являлась Богородица! Мы тоже с женой туда поехали, потом поехали в Рим, были чудно приняты. Кроме личной квартиры папы, нам показали все, что не показывают вообще посетителям и отнеслись к нам с большим пониманием. Надо сказать, что я живу в католической стране – то есть, нет – я живу в атеистической стране, где осталось несколько католиков. И хотя мы нисколько не говорим о возможном единстве и Церкви или что-то подобное, но я очень часто вижу верующих католиков, которых вера часто, вероятно, намного выше моей, я смотрю на это, конечно, совсем не так, как может смотреть на это православный человек, которому повезло жить всю свою жизнь в православной стране.
Е. Никифоров: Вы назвали Францию атеистической страной, в которой все еще живут католики: это преувеличение или уже действительно факт французской культуры? Я вспоминаю, недавно совсем папу встречали в Риме на каком-то молодежном съезде, и вдоль всего пути из Орли до города стояли эти молодые католики… Разве это не говорит о том, что есть молодежь, есть какая-то у них вера…
В. Волков: Конечно, преувеличение или, может быть, даже шутка в скверном вкусе. Просто очень тяжело смотреть, до какой степени верующие стали менее многочисленными, чем они были раньше. Я живу во Франции в деревне: там нет ни одной деревни без церкви. Вообще, все церкви там замечательного периода, некоторые – даже до раскола с Православием! А некоторые – совершенно вскоре после раскола, когда он даже еще не был ощущаем, у некоторых даже стиль почти византийский. В каждой маленькой деревне стоит такая очень красивая церковь, там концерты устраивают… Вера была, теперь она продолжает быть, конечно, но очень не хватает священников во Франции и считается совершенно нормальным, когда у одного священника десять приходов! То есть он должен служить обедню в шести разных церквах, и в каждую церковь приходит три-четыре старушки, понимаете? То есть положение довольно катастрофическое. Но в известном смысле есть какое-то возрождение, тоже надо сказать, потому что II Ватиканский собор сделал и много добра, и много зла Церкви. Зла потому, что в церкви было очень много крайне левых, социалистических, даже коммунистических священников, которые воспользовались этим собором, чтобы разрушить Церковь. А теперь, почти 50 лет спустя, как-то осознали, что истреблять Литургию нельзя, унижать ее нельзя, что какая-то Литургия нужна, что какое-то чувство священного нужно и т.д. То есть сейчас есть, я чувствую, какая-то здоровая реакция. Она не очень большая, но есть. У меня близкие друзья-католики, они тоже это чувствуют.
Я вам расскажу про священника-католика, который принимал нас с женой в Риме, все там показывал нам… Он из такой семьи: сам священник, его брат тоже священник, две сестры – монашки. А третий брат – помощник французского министра какого-то… Так что такие семьи есть…
Е. Никифоров: Очень любопытно… Ну вот, мы сказали несколько слов положительных с надеждой на возрождение веры в католической Франции. Вы упомянули о том, что посетили Фатиму – то место, где якобы было Фатимское явление Божией Матери. У меня лично это всегда вызывает большое неприятие, всегда возникает подозрение, что католики специально сделали это ради своих каких-то корыстных целей (как и Лурдское явление и т. д.). То, что там происходило, настолько не в традициях Православия, что даже говорить не приходится… Конечно, там сейчас какой-то мемориал, какие-то храмы. Но ваше мнение – насколько католическая церковь могла бы пойти на такой подлог? На такую театрализацию, например, для того, чтобы стимулировать религиозные чувства в народе, нарочито придумав некое чудо?
В. Волков: Думаю, что чудо придумать очень трудно. Кроме того, католическая церковь относилась к этому чуду с таким недоверием, что приняла это только через двадцать лет! Конечно, можно выдумать такое, можно написать шпионский роман о том, как католики придумали такое чудо! Но мне это кажется просто невероятным! То, что меня в этом чуде заинтересовало – если в этом чуде точно разобраться, оно очень православное. Во-первых, до того, как является Богородица, является ангел. И ангел причащает этих детей и хлебом, и вином. А католики – главное, тогда – причащались только облатками. А вот ангел является, и они причащаются и хлебом, и вином. Это уже очень таинственно! Конечно, Богородица показывает и ад и всякие маленькие подробности, но главное – Она требует, чтобы папа римский со всеми епископами посвятил бы Россию Ей, Богородице! Со всеми епископами! Значит, и с православными! Потому что католики признают епископство православных епископов… Конечно, я романист, и я это так понимаю. А значит, так понимает и мой архиепископ: а если бы, не входя ни в какие соображения (например, filioque или непогрешимость папы), если бы просто все епископы собрались (конечно, с папой) и посвятили Россию Богородице, это было бы интересное событие!
Е. Никифоров: Но все-таки, простите, это не развеяло моих сомнений… Возвращаясь к вашему роману, хотелось бы услышать подробности: ваши впечатления об этих деталях Ватиканских, о той атмосфере, где вы побывали…
В. Волков: По правде сказать, тут-то не было ничего религиозного. Тут наоборот было все очень по-светски: замечательные картины итальянского Возрождения и т.д… Все религиозные чувства как раз заключались в Фатиме, во время паломничества в Фатиму я в первый раз в жизни видел людей, которые идут в паломничество на коленях, а некоторые ползком! Вот они ползут, держась рукой за кого-то, кто их ведет… Не знаю, может быть, это слепые, но почему-то они ползут!.. Конечно, можно смотреть на разницу, но сейчас уже (может быть, под впечатлением моего романа) у меня настроение видеть не разницу, но сходство!
Конечно, формы очень разные… Но вспоминаю того священника, который показывал нам Ватикан: как он говорил об исповеди! Я никогда не слышал никакого священника – православного или не православного - который бы так хорошо говорил об исповеди: что такое исповедь, с чего начинается исповедь… Мне он показался глубоко православным! Исповедь ведь начинается с уважения к тому, кто исповедуется… Не все, даже православные священники, так исповедуют! Конечно, я хожу к православному священнику исповедоваться, но прочувствовал, что тут я мог бы! Может быть, я для вас уже еретик, но это так!..
Е. Никифоров: Нет, я не епископ и не вправе объявить вам анафему, и не буду покушаться на эти права… Я думаю, я беседую, в первую очередь, с художником, который пытается честно взглянуть и осмыслить ситуацию последнего времени. Ну что ж, Владимир Николаевич, большое спасибо, я очень признателен вам за это интервью. Думаю, многим нашим слушателям будет интересно и прочесть этот роман, тем более, повторяю, что он только что вышел в издательстве «Амфора»: «Ангельские хроники». Возможно, даже православные магазины возьмут эту книгу на реализацию. Думаю, ваша новая книга тоже появится в Москве и мы сможем побеседовать и о ней, а также о нашем мире, о нашей цивилизации, которая, как выяснилось здесь, на Родосе, очень хрупка…
В. Волков: …И в то же время крайне живуча. А наша-то с вами цивилизация – это христианство, и врата ада не одолеют ее!
Е. Никифоров: Вот на этой прекрасной ноте мы и закончим.
Добавить комментарий